Каждый обучающийся исполнительскому мастерству слышит от своих наставников истины о том, что исполнитель должен обладать глубиной, чтобы быть способным нечто существенное "сказать" слушателю. Но, поскольку реальный процесс обучения акцентирует технику и ещё раз технику, то сегодня в общем-то не только музыканты, но требовательный зритель (слушатель) редко в своих ожиданиях надеется услышать и увидеть на сцене нечто такое, что явилось бы более высоким выражением мысли, чем то, к чему он привык в обычной жизни. Искреннее исполнение – уже прекрасно, есть какое-нибудь живое чувство – восхитительно. Как-то даже и "забывают", что только ради "необыденного", возвышенного и одухотворённого существует Искусство.

В исполнительской среде тоже как-то, "по умолчанию", считается, что внешние формы в искусстве, если их качественно воспроизвести, "сами собой", без некой явленной самим исполнителем глубины мысли "заговорят" со зрителем и слушателем.

Иногда так и бывает, но лишь в отдельных случаях, например – когда симфонический оркестр под талантливым руководством исполнит масштабную симфонию. Но даже шедевральный симфонизм, исполненный таких цельных идей, как, к примеру, у Бетховена, может проявить лишь часть своего идейного и духовного потенциала, если исполнители не мыслят соответственно, если не явлена мысль здесь и сейчас – соответствующая той, которая заложена в форму её великим автором.

Вибрации прекрасных творений, если говорить энергетически, лишь частично проявляются, если мысль исполнителя "не вибрирует" на должном уровне. Но этому цельному процессу мышления не учат: точнее, учат отдельные учителя, но в системе образования отсутствует такая задача – воспитания способности цельной и высокой мысли, непрерывной, сердечной, одухотворённой.

Когда "классика" исполняется малыми составами (камерным оркестром или ансамблем), то здесь буквально слышна мысль каждого исполнителя, и, увы, часто – полное её отсутствие, отсутствие выражения сознания и "звучащей" (соответственно идее произведения) живой, устремлённой духовности самих исполнителей.

Слишком долгое время считалось, что всё это – дело врождённой талантливости. Однако каким бы ни было музыкальное или театральное, или иное дарование, – если сознание не имеет глубины (или человек не научен востребовать эту глубину в себе), если ум не "освещён" глубиной мыслительной деятельности, то исполнение при всей виртуозности не будет интересно – не только тем слушателям, которые хотели бы слышать в исполнении мысль, соотносимую с уровнем идей произведения, но и неискушённый слушатель почувствует нечто, что можно справедливо назвать "скукой" (именно в этом истинная причина иллюзии о том, что "классика трудна для восприятия").

Очень немногие из тех, кто самостоятельно не ищут, сравнивая, содержательность разных исполнений (будь то музыка, балет, театр), могут осознать, что именно вызывает это странное чувство, которое чаще всего выражают словами "неинтересно", "не понимаю", "скучно".

Люди объясняют эту "странную" "недоходчивость" классического искусства тем, что это они "не понимают". И многие удивились бы, узнав, что и многие исполнители часто тоже сами "не понимают".

Истина же в том, что слушателю "скучно" только тогда, когда исполняемое "не доходит" до самого исполнителя, не осознано, не пережито на духовном уровне, не выражено на уровне глубины сознания. Ни темперамент, ни внешняя выразительность не могут заменить мысль и движение "духа" в музыке.

Сейчас нечасто поднимается этот вопрос – содержательность исполнения, глубина исполнения, хотя именно эта "часть" исполнительского процесса является главной и наиболее воздействующей на слушателя.

Ритмы и вибрации, "звучащие" отнюдь не мощнее вибраций неслышимых, не могут заменить отсутствие этого "неслышимого" Плана в исполнении. Именно этим "неслышимым" обусловлен всем известный эффект воздействия, когда "звучит" длительная пауза.

Но если "сегодня" что-то не востребовано, то это отнюдь не означает, что так было и так будет. Г. Нейгауз очень много писал об этой проблеме, отмечая, что молодые исполнители даже не предполагают, с какими уникальными явлениями мысли и духа они соприкасаются, "разучивая" то или иное классическое произведение.

О слушателях Л. Бетховена, которые приходили на его собственные концерты, говорили, что они идут, чтобы слышать "мысль Бетховена", не обращая внимание на ошибки и "шероховатости" технической стороны исполнения.

В "упрощении" исполнительского творчества огромную роль сыграла "конкурсомания": в тех объёмах, в которых от самых первых лет обучения участвует каждый мало-мальски способный ученик, конкурсы обездушивают и обезличивают исполнение даже в тех случаях, когда потенциал внутреннего развития имеется. Но, как всё невостребованное, и мышление, и духовность, и чуткость не развиваются.

Что делать? – Очевидные вещи, о чём знает человек, имеющий потребности в знании, в настоящем искусстве. Необходимо учить мыслить – хотя бы в той же мере, которая уделяется внешней стороне мастерства.

Надо объединять искусство и знание. Не как отвлечённую философию, а как основу деятельности, объясняя, к примеру, почему "мысль" звучит громче звука, и как внутренние вибрации (сознание, мышление) формируют процесс интонирования. Как все эти гармонии вибраций слышимых и неслышимых воздействуют на слушателя. И такое глубокое образование должно идти одновременно с обучением технике, быть основой всех специальных знаний и формирующихся навыков.

Современное образование (и не только в искусстве) не является синтетичным. Ученик, даже получающий знания по многим направлениям, не понимает, зачем в его "мастерстве" именно эти важнейшие знания – о мысли, о человеке, об Искусстве в его глубине. Только отдельные чуткие люди умеют не разделять знания "о глубине вещей" и "умения", формируя вторые на основе первых, но им приходится всегда двигаться "против течения", что редко даст быстрые и явные "победы".

Поэтому учителя, даже понимая всю поверхностность процесса обучения в искусстве, редко настаивают на "углублении", ведь им тоже придётся явиться на движении "против течения", а это приводит к несоразмерно огромной трате сил при и без того больших нагрузках. Со временем именно глубокие подходы дают единственно приемлемые результаты. Но и для того, чтобы понимать, что "вечное" и длительное ценнее "временного", для этого тоже нужны знания и осознание.

Какой бы выбор ни делали отдельные люди, истина в том, что каждого надо побуждать мыслить и учить мыслить – глубоко и чисто, углубляя и одухотворяя представления об Искусстве, давая знания о Бытии и человеке, и обучая тому, как устремлять сознание и как претворять мысль в исполнительском творчестве. Главное, конечно же, в том – чтобы эти мысли, которые "не ниже", чем идеи исполняемых творений, имелись бы в сознании артистов.

Хочется посоветовать учителям школ искусств чаще слушать "тишину", задавать детям задачи нахождения прекрасных мыслей, идей, обращать внимание на степень "теплоты" (сердечности) исполнения. Одним словом, "ни звука без мысли", причём, мысль должна быть необыденной. Это даст вам, уважаемые коллеги, неожиданные результаты: даже те способности, которые считаются длительно и трудно развивающимися (чувство ритма, память, музыкальность) явятся на быстром расцвете. (Это не просто мысли, хотя и как мысли это верный путь, но в нашем случае – подтверждено личным опытом работы).

Закончим великими словами из Учения Живой Этики, побуждающими всех людей углублять сознание, развивать утончённое внимание, без чего невозможно противостоять хаосу, особенно сегодня, и применять силы высокого искусства.

"…Следует развивать внимание разными способами. Можно из симфонии избрать и выследить один голос, но можно признавать несколько ладов одновременно. Также полезно установить звучание тишины. У молчания много тонких голосов, и уследить их ритм – значит приблизиться к Тонкому Миру. Но при изучении тишины поучительно узнавать диссонанс каждого вторжения физического. Нельзя больше найти примера, чем сопоставляя физический звук с Тонким Миром. Впрочем, такое же противопоставление замечается и в сфере обоняния. Но это качество развито гораздо реже. Если обоняние является как бы своего рода питанием в Тонком Мире, то понятно, что в физическом мире оно не так развито. Конечно, как уже заметили, Тонкий Мир полон запахов. Чем выше, тем совершеннее они. Но низшие слои полны разложения…" ("Сердце", 327).

Все хотели бы видеть талантливыми и "успешно реализованными" своих детей, своих учеников. При этом самые близкие, самые очевидные возможности не применяются, или применяются не вполне сознательно, что не даёт всей полноты реализованности метода.

Одним из методов, развивающих и проявляющих многие скрытые способности, является обучение других: каждый ученик, который знает и умеет хотя бы немного больше, чем его товарищ, может учить, помогая, поясняя, делясь своими знаниями и умениями.

Желание научить другого тому, что умеешь сам, надо пробуждать, укреплять и воспитывать в каждом ребёнке.

В обучении игре на музыкальном инструменте "обучение" более старшим учеником младших – один из наиболее действенных методов, который не только укрепляет интерес к процессу обучения, делая более содержательным общение детей в процессе учёбы, что само по себе важно. В попытках и старании "донести" до товарища те или иные "моменты" в одолении сложностей мастерства, ученик лучше овладевает "объясняемым" сам. Осознавая, находя новые ракурсы. Ведь чтобы помочь нечто понять другому, или сделать так, чтобы некий приём мастерства "получился", надо, вникнув в свои ощущения, изощриться в подходе, в умении передать их другому, осмыслить изученное и найти нужные слова.

В стремлении вести ученика скорее к результату, учителя часто упускают этот уникальный метод: "помоги (объясни) товарищу". Уделяя на уроке 5-10 минут такому ученическому "учительству", имеем результат быстрее, и главное – "объёмнее", чем может быть достигнуто за то же время "обычных" занятий.

Действует осознание, "включение" усилия разъяснить, помочь, при этом, разумеется, ученику приходится "проговорить" передаваемое, систематизируя свои представления, выделить главное и наиболее убедительное, в его понимании. Все эти процессы есть кратчайший путь к выявлению того, что в итоге будем иметь как более музыкальное, более осмысленное, более "вдохновенное" исполнение.

О том, что метод взаимообучения учеников действенен, писали многие музыканты-методисты. В частности, прекрасно говорил об этом С.О. Мильтонян, обращая внимание на тот факт, что дети, будучи ближе по сознанию друг другу, с большим интересом слушают и лучше воспринимают объяснения от своих товарищей.

Но помимо того, что такой метод помогает достижению сознательности действий на инструменте, укрепляет интерес, обратим внимание на нечто ещё более важное.

Искусством начинают заниматься, чувствуя интерес к нему, ощущая свои возможности и стремления – исполнять (будь то музыка, балет, театр, живопись, художественное слово и т.д.). Для того, чтобы способности выросли в талант, способности должны озариться духом, светом, сердцем, обрести определённую самозабвенность. Иными словами, человек, занимающийся искусством, должен найти в себе радость отдачи. Пусть это будет радость музыке, радость "дарить" искусство людям.

"Учить" другого – одно из тех "упражнений" души, когда "Я" уходит на второй план, "забывается" – в желании продвинуть другого, не себя.

В таком "упражнении" ученик выявляет свои лучшие возможности, а искры самозабвения и есть тот огонь, который пробуждает и "питает" талантливость. Только малое представление о свойствах психической энергии, и роли качеств в развитии талантливости, делает наш "педагогический мир" недостаточно внимательным к тому, что буквально "под рукой" – к детской искренности, способности и желанию делиться, – к тем огням, которые потом, увы, очень часто "угасают" под волнами себялюбивых представлений окружающих и "настроенности" профессиональных сфер.

"Куда это исчезает всеобщая талантливость малышей", – восклицает весь "взрослый мир", и устно, и письменно повторяя ложное утверждение: "талант непостижим". Это неправда. Основы талантливости достаточно известны. Одна из основ – самозабвенность, любовь – к избранному и делу и к людям. Конечно, на основе накопления опытов этого дела в прошлых воплощениях и усердии труда.

Есть ещё важный момент реализованности в искусстве. К сожалению, эта описанная выше потребность "отдавать" не столь часто проявлена именно в людях искусства. Одно из доказательств тому – сравнительно мало проявленное желание иметь учеников.

Нежелание "делиться" мастерством, знаниями, умениями – одно из самых удручающих явлений нашего Мира, что является также одной из причин уничижительного отношения к самому жертвенному из всех видов труда – труду учителей, особенно учителей, занятых в общем образовании.

Унижая учительский труд, массы людей лишают себя способностей, даже тех, которые имеются в арсенале их накоплений, не говоря уже о приобретении новых.

Важнейшие из законов бытия – закон отдачи и закон благодарности: "полученное умей отдать, поделиться с другими", а также будь благодарен за каждую "каплю" знания.

Не желая делиться знаниями, люди не умеют ценить и труд тех, кто это делает профессионально, причём, не понимая, что в основе учительства, особенно в современных условиях, – огромная жертва: учитель отдаёт большую часть своих сил (а следовательно, возможностей развиваться самому) своим ученикам.

Сегодня одной из главных задач просвещения является объяснение массам людей важнейшей нравственной истины:

Каждый учитель (не только тот, кого вы посчитаете "настоящим"), именно каждый, кто берёт на себя труд учить – ежедневно, ежечасно непомерно отдаёт свои силы, энергию другим – ученикам, их родителям, обществу.

Сегодня труд учителя именно таков, непомерная выдача сил. "Завтра", возможно, учитель станет самой уважаемой профессией в государстве, появится возможность глубже и полнее "учить" не только других, но и себя. Но пока, если вы скажете даже родителям вашего ученика-музыканта, что у него имеется педагогический талант (заметим, талант гораздо более редкий, чем талант исполнительский, именно поэтому так много "нереализованных" музыкальных дарований), эти родители расстроятся и даже обидятся, ведь это так "не престижно" – учить кого-то.

До тех пор, пока этот важнейший из огней духа (отдавать, учить, делиться) не станет проявляться в людях ярче и масштабнее (каждый человек должен научить некоторое число людей тому, что умеет сам), наша жизнь не явится более талантливой и светлой, а искусство не перестанет "катиться" по рельсам "поражающего" чувства, но отнюдь не пробуждающего дух и совесть Мастерства (а ведь пробуждающим дух и совесть и должно быть настоящее Искусство, во всех его видах и формах).

13 октября 2024 года

На каждом уровне мастерства этот метод действует безотказно. Почему? – Потому что сознание, приведённое в активность, вызывает к активности все чувства и восприятия. Как следствие, качество исполнения улучшается: становится точнее интонация и ритм, "эстетичнее" звук, и в целом – благороднее художественный результат.

Это кажется понятным, однако много протестов вызывает само понятие "возвышенный образ". Сразу упрекнут и в "надуманности", и в "несоизмеримости", мол, "где ребёнок, а где ваша образность возвышенная". Или: техника исполнения столь трудна, что "не до образов возвышенных".

Однако с этими "аргументами" против принципа красоты и его приложения во всём "не соглашаются" факты. Научность, к которой так стремится наше время (и правильно стремится), сегодня требует понимания энергии человека, или психической энергии (так называется проявление Жизненной энергии, когда она обретает качества сознания, мысли, духовности).

Итак, когда мысль ученика побуждается к устремлению, и не просто к активности, а к активности возвышенной, то вибрации психической энергии повышаются. Сосредоточенная, ищущая "решение" мысль гармонизирует сознание, активизирует все потенциалы сознания и способностей человека.

Это очевидные, давно доказанные истины. И факт того, что устремление мысли ученика (причём, что важно, в совместном с учителем стремлении) обостряет все слуховые качества, естествен и понятен. Но в этом общеизвестном "упускается" важнейший принцип – принцип Красоты. Другими словами, необходимо мыслить возвышенно, искать соответствующие исполняемой музыке образы и идеи, смыслы, но смыслы – одухотворённые, на высоком уровне воображения.

Эта важная основа – и тоже очевидная, поскольку каждый человек в моменты очищенного мышления и устремления может заметить в себе утончение восприятий, и активизацию способностей.

Устремление ввысь, к высшим мыслям, к Миру Высшему, повышает вибрации психической энергии, и как, следствие, происходит проявление многих прекрасных потенциалов, ранее скрытых ("под спудом" поверхностных или грубых энергий сознания).

Мы будем продолжать эту тему. "Удивительным" на наш взгляд, является то, что очевидные, казалось бы, причинно-следственные связи между явлениями (самого практического плана) приходится "доказывать" множеству людей. Не так ли, уважаемые читатели? Каков Ваш опыт в объяснении того, что наиболее практичными и действенными являются как раз методы, обращённые к "идеалам" – к тому, что привычно считается "абстрактным" и "неприменимым на практике"? Причина создавшегося положения будет темой дальнейших наших статей.

01 октября 2024 года

Однако вместе со всеми плюсами раннего и серьёзного обучения искусству, нельзя забывать о главном. А что главное?

Может показаться, что говорим о том, что ребёнок должен сам выбирать, а ранняя специализация часто лишает этого выбора, или о том, что "у ребёнка должно быть детство". Всё это, как говорится, и так, и не так. Особенно, по поводу якобы "отнятого детства". – Культурная среда ребёнка – это и ранний интерес к познанию, что не "лишает" детства, но именно служит умножению радости и интереса, поскольку открывает новые возможности миропознания. Гармоничное развитие, если удаётся обеспечить такие условия – благо.

Другое дело, что чувствовать "чистую ноту" этой гармонии могут не все. Причина детских мучений, проблемы "вундеркиндов" коренятся в "негармоничности" окружающих взрослых. Ребёнок, даже одарённый, чаще всего не готов вкладывать то количество труда, которое необходимо, чтобы техническая база ("школа") сформировалась вовремя; его убеждают, принуждают (уговаривая его и себя), что "это необходимо для его будущего".

Любой ответ на тему "хорошо или плохо" рано нацеливать ребёнка на профессию, даже при "очевидности" дарований, достаточно уязвим, и любая точка зрения может быть "подкреплена" множеством примеров "за и против": кто-то "упустив время", не достиг "звёздного" уровня исполнительства, а кто-то, наоборот, "всего достиг", но понял, что не этим следовало бы заниматься, но… Кто-то начал позже, "зато сознательнее, самостоятельнее и развился более гармонично", и т.д., и т.п.

Предлагаем читателям не ответ на вопрос, хорошо или нехорошо рано специализировать ребёнка (когда он сам ещё не очень понимает, что для него более интересно и более важно), а ракурс, который редко имеется в виду, но который может помочь взрослым лучше понять ту меру, в которой следует настаивать в отношении "реализации" способностей, кажущихся столь очевидными и яркими.

Подумаем о множестве воплощений каждого человека – в прошлом и будущем

В связи с этим можно понять, что "развитие" – это процесс, касающийся не только личности человека, но и человека как бессмертной индивидуальности, которая воплощается, сохраняя в бессмертном духе своём все лучшие качества и лучшие способности (именно духовную сущность способностей, поскольку есть и физические, наследственные свойства, от которых тоже зависит реализация внутреннего потенциала).

Нередко учителя сталкиваются с явлением очень одарённых музыкально детей, которые категорически не желают при этом заниматься музыкой, даже начинать не хотят. Таких детей чаще всего приводят родители-музыканты, видя незаурядность потенциала и недоумевая, почему ребёнок не имеет соответствующей потребности.

Вопрос не столько к педагогике (оставим в стороне все кажущиеся очевидными причины таких явлений, вроде "взрослые отбили охоту", "время не пришло" и т.п.), а к психологии, причём, духовной психологии:

Почему часто человек, будь то ребёнок или взрослый, не стремится реализовывать свои наиболее яркие дарования (выбрать соответствующую профессию)? Музыка только пример, это касается любой сферы, включая науку, философию, литературу, инженерное дело и т.п.

Думается, наши читатели имеют такие примеры, либо в своём окружении, либо в своём собственном внутреннем опыте, поскольку совсем нередки случаи: талант очевиден, а влечёт к другим сферам…

Можно в таких случаях предположить, что духовное чувство человека, так называемая интуиция, ведёт его путём "добавления" к имеющимся потенциалам новых качеств, выявления новых "огней".

Иное воплощение – усиление дарования, и тогда можно видеть довольно явную тягу к деятельности, соответствующей дарованию, и путь тогда складывается гармонично, даже, когда взрослые "пережимают", видя, что детская "леность" к организованным занятиям всё же "согрета" огнём неподдельного интереса (к музыке, например).

Другой случай – кажущийся "разброс" интересов, что может означать общую творческую одарённость. А творческий синтез имеет более трудные пути реализации, "не укладываясь" в одну специальность (если, конечно, речь не идёт об обычном недостатке трудолюбия).

Стремление человека к интересующей его, при этом более трудной для него, области может означать, что дух стремится овладеть новыми качествами или выйти на новый уровень одухотворения своих сил и способностей.

Жизнь глубока, истинный, внутренний человек сложнее, чем все вместе взятые современные знания педагогики и психологии. (Наверное, нас кто-то может упрекнуть в "неконкретности", поэтому заранее говорим, что предлагаем размышлять, углубляя знания, а не искать общие рецепты. Время единых для всех "рецептов" и методик ускоренного развития проходит, и это хорошо для всех действительно одарённых людей.)

Новая Эпоха "взывает" к "человеку духовному" – к одухотворённому разуму, к одухотворённым, не поверхностным способностям, к чувству смысла бытия и взгляду, устремлённому ввысь и вдаль.

Будем помнить, что каждый человек гораздо глубже (и шире) любой из профессий (настоящее дарование поэтому часто трудно "вписывается" в существующие системы обучения). Более того, сферы деятельности "земные" (то есть ограниченные современным уровнем знания и формами, во многом устаревшими) – лишь очень "уплощённые" (плоские) формы того объёмного, открытого Космосу творчества, к которому способен человек в духе.

Так, известно, что в Тонком мире даже очень талантливые музыканты удивляются, насколько их творения мало соответствуют звучаниям в Духовном Мире и "звучаниям" (ритмам и гармониям) Космоса.

Каков же вывод из знаний о том, что человек глубок в своём опыте многих воплощений и в своих задачах служения благу, красоте, знанию? – Воспитывать (при этом внимательно прислушиваясь к "звучанию" сущности сознания) не менее важно, чем обучать. Воспитывать бережно и одухотворённо, обучая Красоте и давая основы знаний о Жизни, в которой каждый человек рождается не для того чтобы опередить других в овладении наибольшими благами мира сего, а для того, чтобы привнести в жизнь нечто важное, что необходимо людям. "Искать себя" – необходимо не только на пути реализации имеющихся способностей как таковых, но в понимании всей глубины предназначения жизни.

"…Рассудок и ум специальный суть углы будущего дома. Человек, имеющий специальный ум, готовить может себе блестящее будущее, но он будет воплощаться, пока ум не потеряет специальность. Когда интеллект теряет специальность, он уже мудр. Каждая специальность предназначена для условий земли.

Даже известный вам композитор поражён, насколько его симфонии не отвечают симфониям сфер…" ("Агни-Йога", 508).

Конечно, когда искусством занимаются профессионально, то при серьёзном отношении к делу напряжениям как таковым учить не приходится, здесь речь идёт о качестве этих "напряжений". (Хотя сейчас многие преподаватели во всех видах искусств говорят о том, что ученики как раз не знают, что такое напряжение настоящего труда). Привычку поверхностного подхода во всём и желание скорого и лёгкого результата отмечают даже преподаватели специализированных учебных заведений. Но об этом – в других материалах нашего канала. Сейчас о том, как в процессе восприятия искусства пополнять свои силы, пополнить энергию, улучшив её качество, что проявится и как обновление сил, и улучшенное качество работы (сосредоточенность в работе), и появление новых идей, и, конечно, улучшение самочувствия.

Для начала надо осознать, что звук, образ, цвет, ритм, гармонии – это мощные проявленные энергии, причём, энергии определённого качества и соответствующих качеству свойств.

Если искусство действует возбуждающе на эмоции и чувства, можно почувствовать изменения в ауре, но следствия возбуждений от некачественных впечатлений не всегда положительны.

Желая восполнить силы и гармонизировать ауру, необходимо обращаться к произведениям высокого художественного уровня – к тому, что называется "классикой" – "проверенными временем" формами прекрасного искусства.

"Нелюбовь" к "классике" часто означает не только отсутствие "опыта" восприятия, но, как во всяком энергетическом процессе, аура дисгармоничная, "настроенная" на грубые вибрации, может и отторгать "гармонии" высоких вибраций – явись они как музыка, живопись, театральные постановки, или другие художественные формы.

Понимая благо высокого искусства, надо возвышать сознание – мышлением, углублением самообразования, накапливая впечатления красоты природы, любимых видов творчества. Это необходимо для того, чтобы вдохновляющая сила прекрасного искусства нашла соответствующий отклик в сознании, усилив лучшие качества и способности воспринимающего.

Следующее, ещё более важное – это, как говорилось в начале статьи, умение трудиться сознанием во время восприятия произведений искусства. Чтобы энергия умножилась, необходимо её устремить в созвучии с произведением искусства. Формировать образы, мыслить, устремляясь духовно. Вслушиваясь и всматриваясь не только во внешнюю фактуру, и даже не только в создаваемые образы, но устремляя мысль и дух в направлении идеи, послужившей основой для создания произведения.

Когда говорится о том, что слушатель, зритель – полноправный участник в общем процессе создания образов художественных, имеется в виду именно такое духовное действие, устремление сознания в направлении истоков самой идеи, уловленной автором творения. Во время восприятия искусства можно получить озарения, "откровения", особенно если атмосфера в зале гармонична. Но все прекрасные возможности искусства "мгновенно" открывать сознание требуют активности сознания духа воспринимающего.

Иногда даже исполнители не поднимаются до того уровня восприятия произведения, который может быть проявлен в зале. И тогда исполнитель, уже под воздействием мыслей зрителей, может подняться на новый уровень творческого восприятия образа.

(Талантливые исполнители нередко "удивляли" некоторых авторов тем, что исполнением авторского произведения проявляли глубину, которую не усматривал сам автор, создавая форму).

Итак, напряжение мысли и духа есть тот главный "ключ", прилагая который можно быстро пополнить энергию и улучшить качества своей работы, настроения, очистить голос интуиции в себе для решения трудных задач и нахождения новых творческих идей.

"Обычно люди при звуках впадают в психическое бездействие и даже не могут рождать образов. Это происходит от привычки понимать отдых как отупение. Можно привыкнуть пользоваться искусством как конденсацией сил. Не только возвышение деятельности, но и обострение сил даёт произведение красоты. Но это положение нужно принять сознательно и научиться пользоваться эманациями творчества" ("Живая Этика": "Община", 224).

14 сентября 2024 года

"Световые, магнитные вихри составляют ритм планет" ("Живая Этика", "Озарение", 356).

"Ритм волн и песков и кора планеты значительно нормируются узлами сети света. Учите любить образования света. Не столько образы, запечатлённые на холсте, сколько подсмотренные вибрации света имеют значение" ("Община", 26).

Если повсюду энергия, повсюду материя, проявленная в бесчисленном многообразии форм, которые есть ритм и порождение новых ритмов, многообразных и взаимозависимых, то разве человек не является носителем высших из проявленных ритмов Бытия?

Не только организм человека, но дух, "душа" представляет собой ритмическую структуру, и каждым дыханием, каждой мыслью человек влияет на ритмы окружающей действительности.

При том, что вся жизнь есть проявление ритма, почему встречаются люди, о которых говорят, что у них "нет чувства ритма"? Разве чувство ритма, будучи естественной принадлежностью человека, не является врождённым, естественным, как дыхание?

Поскольку ритм – присущее человеку свойство, то речь идёт о "пробуждённости" и воспитанности чувства ритма. Иначе говоря, об осознании этого явления – ритм.

Каждое человеческое сердце даёт непосредственное свидетельство причастности каждого человека к Ритму, или к ритмам Жизни. Поэтому нельзя сказать, что у кого-то "нет чувства ритма", правильнее будет сказать, что внимание к ритму не воспитано, ритм не осознан, и человек не приучен чувствовать эту форму гармонии… с Единой Жизнью.

Музыка даёт человеку наиболее яркое ощущение ритма, в сравнении с другими искусствами. Однако в музыке выражаются те ритмы, которые может проявлять и воплощать человек. Глубина Бытия – это возвышенные и утончённые ритмы. На внешней поверхности жизни, в Мире, приучившем себя к грубости, ритмы иные, соответствующие сознанию, мысли.

Много разрушительных ритмов порождает человек творчеством, разобщённым с чувством Красоты. Следовательно, не всякая музыка годится для воспитания чувства ритма.

И это самое важное, что следует понимать современному человеку, особенно, имеющему дело с воспитанием. Далеко не всякое искусство сегодня служит развитию человека, и в частности, не всякое искусство, не всякая музыка служит воспитанию чувства ритма.

Когда вы видите, как малыш (подражая взрослым) кривляется "под музыку" и делает это "в такт", вы видите некоторое проявление чувства ритма, но в его очень ограниченном проявлении. Не только ограниченном, но – ограничивающем. – Ограничивающем развитие человека.

"Прививаемая" грубость может сделать ребёнка нечутким к более тонким ритмам очень надолго. Будучи приученным к ритмам, порождённым грубостью человеческих чувств и мыслей, дети не только не развиваются музыкально, но и становятся менее восприимчивыми к мысли, к духу, к интуиции в себе.

Грубость ритмов противостоит развитию истинной талантливости, не только в музыке, но во всём, поскольку заглушает "голос" духа в человеке. Голос глубины в человеке, он же талантливость и гениальность, проявляется именно тонкостью ощущения ритмов (в самом широком и глубоком смысле понятия).

И все мы знаем, что такие грубые музыкальные ритмы, которые часто предлагаются маленьким детям, всегда сопровождаются ещё и повышенными громкостями, что губительно для нервных центров ребёнка, для его мозга (и, разумеется, для музыкального слуха).

Когда греческие "гимнасии" включали музыку и танцы, когда в средневековых университетах изучалась музыкальная гармония, тогда ещё музыкой не считалась проявление грубости тех степеней, которая стала выражаться посредством искусства в позднейшие века, и сегодня не просто утвердилась в качестве полноправного "искусства", но и пытается вытеснить всё тонкое и глубокое.

Поэтому, когда сегодня говорится о развивающей чувство ритма музыке, надо убедиться, что предлагаемое действительно является искусством, а не грубейшими формами воздействия на детское сознание и чувства. Именно детям необходимо дать примеры самого прекрасного искусства, чтобы с первых лет заложить основы тонкого восприятия не только искусства, но и человека.

(К вопросу о нечуткости уже к "ритмам" человеческого сознания можно отнести тот факт, что значительная часть талантливых детей становятся жертвами огрубения образовательной среды, что является причиной недостаточного раскрытия многих прекрасных способностей)

Если у вас есть воспитанники, чьё чувство ритма нуждается в улучшении, начните с тишины, с бесед и размышлений, с прослушивания великой музыки, выбрав ту, на которую в ребёнке (или взрослом) есть отклик. Обратите его внимание на явления истинной Красоты в жизни, в искусстве, в мыслях и поступках людей, наконец - на тихое "звучание" сердца. И очень скоро вы увидите, как "плохое чувство ритма" начинает уступать место новому восприятию жизни и её Красоты, которая столь многими сегодня не ощущается. – Во многом по причине той грубости, которая обрушивается с детства в виде громкой и грубой музыки, такой же речи и мышления окружающих взрослых. Чувство ритма непосредственно связано с чувством Красоты и пробуждается возвышенными впечатлениями.

Поэтому надо помнить, что детей, прежде, чем начинать "обучать и развивать", надо оградить от всех проявлений грубости. Тогда, может быть, собственная глубина в ребёнке станет "руководить" развёртыванием присущих потенциалов – иногда даже вопреки негодным окружающим условиям.

14 сентября 2024 года

Интонирование в художественном смысле понятия – это согласование каждого звукообразующего внешнего действия с течением энергии, с мыслью. (Так должно быть, но на практике интонирование часто является только внешним процессом, основанном на владении приёмами выразительности.)

Интонирование как выражение мысли и её оттенков в музыке предполагает не только владение координацией и точностью внешнего действия, – необходимо мышление, причём, мышление одухотворённое. Его основа в ребёнке – искренность и чувство красоты, возвышенность воображения (не просто "подходящий образ" ищется, но образ возвышенный).

Музыкальность – способность синтетическая, объединяющая в себе чуткость к звуку, ритму и гармонии, чуткость к мысли, но основанием синтеза всё же является чувство Прекрасного как особый род одухотворённого мировосприятия.

Говоря о "чуткости" к звуку, имеем в виду не только звуковысотный слух (кстати, это вид слуха развивается быстро, если начинать с раннего детства) и другие виды слуха, но и эмоциональную отзывчивость в отношении музыки. Эта отзывчивость, душевный отклик (так же как и активный интерес) является важным признаком музыкальных способностей.

Несмотря на тот факт, что "абсолютный слух" чаще всего является признаком наличия необходимого комплекса музыкальных способностей, надо понимать, что звуковысотный слух как таковой – лишь часть комплекса, включающего разные виды слуха (ладовый, гармонический…), чувство ритма, память и т.д. Синтез многих форм отзывчивости на Музыку, включая не только многие виды слуха, но и творческие, художественные способности, более выражается в общеэстетическом комплексе. Иначе говоря, именно тонкое чувство красоты вместе с любовью к музыке является наиболее убедительным признаком "перспективной" музыкальной одарённости. (Отдельная тема - так называемая приспосабливаемость к музыкальному инструменту)

Есть немало людей, обладающих способностью идентифицировать звуки (помнить их высоту и соотносить с названием, что и называется "абсолютным слухом"), но при этом не имеющих потребности в музыкальной деятельности. Многие никогда не занимавшиеся музыкой люди могут обнаружить у себя абсолютный слух. Эта способность считается врождённой. Абсолютный слух – отличная "база" для дальнейшего музыкального развития, но и относительный слух может быть развит до абсолютного.

Тонкий "относительный" слух в единстве с музыкальностью, с развитым гармоническим слухом и чувством ритма часто является не менее прекрасной основой, давая даже некоторые преимущества над абсолютным, особенно на инструментах с нетемперированным строем. Учителя знают, что нередки трудности с учениками, обладающими абсолютным слухом, но при этом не чувствующими тонких интонационных градаций, обусловленных "палитрой" гармоний и оттенков содержания музыки.

Воспитание музыканта должно быть основано на воспитании чуткого и возвышенного мышления в музыке – на основе чувства красоты, возвышения воображения. Чувство красоты, утончаясь, даёт и утончение слуховых качеств.

Воспитание мышления – возвышенного, образного и при этом чёткого, логичного, тоже даёт импульс развитию слуха. (Интеллектуальные люди, как правило, обладают и хорошим музыкальным слухом.)

"Ни звука без мысли", – если этот принцип реализовывать постоянно и, главное, с первых шагов (не допуская механичности действия), то не только необходимые способности будут развиваться быстрее, но и "выразительность" будет формироваться как естественный процесс интонирования, а не только как "техника выразительности".

Не стоит думать, что для ученика "мыслить в музыке" – это нечто нарочито интеллектуальное. Для ребёнка – это искренность, чуткость, немеханичность действия на инструменте, сердечность в каждом прикосновении к музыкальному инструменту и в звукообразовании, в прочувствованности каждого взятого интервала, осмысленном "пении" каждой музыкальной фразы и музыкального предложения.

Слова "о чём играешь" – на самом деле звучат дольше, чем "звучит" наполняющее звучание чувство: энергия осознанности и сердечности "мгновенно" отепляет звучание и "соединяет" разрозненные в случае привычки механичной игры фразы.

С осмысленным и чутким отношением к интонации связан и вопрос о том, как преодолевать сценическое волнение. Мы будем отдельно говорить об этом, но именно механичное исполнение чаще всего и даёт те "неожиданные" сбои и обусловленные ими стрессы на сцене.

Всё недостаточно осознанное (не осмысленное, не прочувствованное) в условиях более высокой напряжённости внимания, даёт о себе знать – на сцене. "Я же всё выучил", – недоуменно говорит расстроенный исполнитель, но учитель, как правило, знает, что "сбои" происходят от механичности игры, в той же степени, как и в целом от недостаточно качественной и детальной работы.

В этой связи нельзя не упомянуть старый и ошибочный метод, который, увы, многими ещё применяется для "техники" – специальное "отключение" внимания при наращивании скорости исполнения. Этого не следует делать. Мастерство, нарастая, неминуемо приходит к высоким уровням "свёрнутых" навыков, но специально "уводить" внимание от действий нельзя. Основа настоящей виртуозности – именно осознанность, глубина прочувствованности. Необходимо строить мосты между глубиной сознания музыканта и его действиями, а не разрушать естественные связи, нельзя "отлучать" от исполнителя его руки. (Посмотрите внимательно на детские конкурсные выступления, и вы увидите следствия подобных методов.)

Для того, чтобы эффективнее применять возможности музыки и звука, необходимы широкие исследования в области психической энергии. Нужна наука о вибрациях, которая исследовала бы взаимодействия звуковых, световых вибраций и вибраций мысленной энергии.

Многие композиторы искали возвышенный Синтез – гармонию звука, цвета, света – для преображающего воздействия на сознание человека. Наиболее известные примеры исканий Синтеза – творчество А. Скрябина, Р. Вагнера.

Разумеется, эти великие мастера музыки искали эффект духовного, преображающего сознания людей воздействия музыки. Кто-то может сказать, что для этого имеется "духовная музыка". Однако молитва как устремление к Высшему имеет множество оттенков и форм: молитве в храме не противостоит молитва в процессе труда, в процессе творчества, в процессе восприятия великого искусства, или молитва исследователя далёких миров…

Именно потому, что великое искусство возвышает сознание, очищает мысли человека, пробуждая к высокой активности сознание, оно является незаменимым средством развития и оздоровления человечества. Но подходить к этому надо сознательно, исследовательски, научно.

Жизнь, Бесконечное пространство и все формы жизни и сознания в нём проявлены как вибрации разного уровня и качества. Поэтому слова о том, что Жизнь есть Звучания, Гармония Звуков – отнюдь не метафора. В бесконечном пространстве волны многообразных энергий есть звук и свет, и мысльв их различных градациях.

Гармонические соотношения в Солнечной системе выразились в основах музыкальной гармонии, нашли выражение в основных принципах архитектуры, скульптуры, живописи. Так, принцип золотого сечения – основа гармоничной формы во всех видах искусств – выражение универсальной формулы гармонии, применимой во всём.

Искания наиболее благоприятного воздействия звука на человека – это тоже искания Гармонии, при которой звук, свет, цвет и вибрации психической энергии, или энергии сознания, явились бы созвучными.

В этом вопросе, с одной стороны важен опыт, исследования на основе знаний о Бытии и Энергии. Всё, что найдено людьми в этом направлении, есть результаты именно их опыта, таланта и духовной интуиции.

Другой аспект – это принцип Культуры во всём – как общая направленность творчества на возвышение сознания людей, на повышение вибрации мыслей и чувств. Целительным искусство становится только тогда, когда оно содействует очищению сознания людей от грубости и восстановлению связи сознания человека с высшими Планами Бытия.

Источником красоты в искусстве является Космос и Мир Высший. Высшие образы и высшие гармонии, наиболее целительные и вдохновляющие, явлены как искры Света и Звука – из Высших Сфер и как отголосок Гармонии Космической.

Конечно, необходимо изучение именно совместного воздействия звука, цвета, ароматов на психическую энергию человека, причём, принимая во внимание не только физический план, но и Тонкий, мысленный. Изучение соответствий. Культура и принцип Красоты во всём необходимы хотя бы по той очевидной причине, что грубость не может изыскать ничего тонкого.

Тот, кто не различает тонкость звучаний и градаций цвета, не может явиться исследователем тонких воздействий. Также необходимо понимание, что только единство зримости и Незримого (Тонкого и Духовного Планов) могут действительно открыть возможности целительные и спасительные. Гармония – явление единства трёх Планов Бытия. Искание только в пределах физического плана не даст значимых результатов.

Закончим параграфом из Живой Этики:

"…Никто не занят изучением соответствий аромата к цвету и звуку. Но главная ошибка в том, что почти нет врачей, которые поняли бы соответствие Миров. Без познания этих основ можно погрязнуть в узкоматериальном плане, но сфера психической энергии касается всех планов. Она может быть познаваема лишь во всей утонченности… Врач не может понимать световое лечение, если он не распознает скалу красок. Не может распознать утонченную тональность, если кто любит грубейшую музыку... Слишком много отравы умножилось. Много средств направлено лишь на разрушение психической энергии… Можно просить врачей отнестись внимательно к пониманию соотношения Миров и к утончению своих чувств…" ("Аум", 224).

Так часто забывается, что главнейшая цель творчества – раскрыть "очи" на красоту истинной Действительности. Только научившись тонко воспринимать живую ткань Жизни, её Всенаполняющую Энергию, человек может создавать действительно ценные явления – в жизни, познании, искусстве, творчестве…

В художественной форме идею выразить проще, поэтому вчера, уважаемые читатели, мы предложили вам наш небольшой рассказ-притчу о тонкости восприятия жизни, свойственного многим людям. Но под напором внешней активности эта тонкость и жизненность часто уступает место "отражениям". Во всех делах, во всех занятиях следует чувствовать… Живую Действительность, и к ней стремиться, и с нею, этой Живой Действительностью, согласовывать все действия – творческие, созидательные, познавательные. Продолжим эту тему.

Как же строить занятия творчеством с детьми, так, чтобы оно было действительно "развивающим": развивало имеющиеся способности – и не в ущерб живому восприятию Жизни, а именно углубляло это восприятие, давая необходимые опоры в виде знания и опыта созидательной деятельности.

Именно созидательность часто упускается из виду, когда детей хотят заинтересовать творческой деятельностью. Маленький ребёнок легко понимает, что значит "красиво" и "вместе". Но если эти зачатки чуткости (истинно духовной природы) заменить привычными Миру критериями: "впечатляюще", и "лучше других" – то постепенно детская чуткость "скроется" под "запылённостью" самостью, грубостью, корыстью…

Очень много грубых форм навязывается детям взрослыми, под прикрытием ложной идеи о том, что примитив и грубоватость детям "интереснее". Это неверно и в корне ошибочно. Так же, как доказана "понятность" гармоничного и одухотворённого искусства (Моцарта, к примеру, что уже многими признано), так же в любом виде искусства и творчества: чем светлее, гармоничнее, бескорыстнее, тем больше отклика это вызовет в детском чувстве.

Среди многочисленных "вариаций" форм урочной деятельности в этом плане можно предложить уроки среди природы. Именно играть на музыкальном инструменте (импровизация или фрагменты выученных произведений) не в помещении, а "под небом". Очищается от условностей восприятие музыкального звука, чуткость возрастает, отношение к звуку – более сознательное. Качество звучания улучшается у учеников разного уровня умений и слухового развития. Но, конечно, внимание надо направить. Урок "среди природы" – лишь одна из форм, важна не форма как таковая, но направление внимания соответственно задаче.

И хуже всего, когда учителя увлекаются понравившимся тем или иным методом или формой, – всё мигом превращается в свою противоположность, и новая "фальшь" заменяет чистую ноту жизненности, непосредственности. Необходимо всегда видеть главные цели, чтобы при всех формах и всех методах, подчеркнём, эти методы и формы не становились самоцелью.

Вспомним хорошее понятие "сверхзадача", известное в творческой среде благодаря К. Станиславскому. Именно сверхзадача – открывать восприятие к Красоте как сущности Бытия – сверхзадача занятий искусством и творчеством с детьми.

Если терять из виду эту цель (Красота, она же бескорыстие), то очень быстро ложные цели занимают место в сознании и в жизни обучаемых. Это ответ на вечные вопросы неодухотворённой педагогики: "Куда исчезают таланты из мира детства?" "Почему миллионы любознательных дошколят вырастают в цинично относящихся к знанию подростков и ничем существенным не интересующихся взрослых?" и т.д.

В каждой такой теме надо добавлять обязательное условие качества образовательного процесса – уважаемый обществом и хорошо обеспеченный государством учитель. Учитель утомлённый, не имеющий достаточно свободного времени, ещё и унижаемый и лишённый доверия, не может дать обществу то, чего оно от него ждёт. Всегда были и будут подвижники, добровольно жертвующие ради качества дела. Но это неправильно, это плохо сказывается и на обществе, и на подрастающих поколениях. У учителя должен быть гарантированный государством статус, только тогда можно действительно говорить об утончении и одухотворении всего образовательного процесса.

Несмотря на то, что важнейшее в музыкознании понятие "музыкальная мысль" прямо говорит о "мысли", словосочетание "музыкальная мысль" именно в музыкальной практике "мысль" как таковую редко означает.

Если вы спросите исполнителя, какова идея (в интерпретаторском смысле или в авторском произведении), вас скорее всего отнесут к "безнадёжному" теоретику, мол, "идея" – это к курсу музыкальной литературы. Однако и в теории музыки, изучаемой на всех уровнях музыкального образования, "музыкальная мысль" – вовсе не та конкретная энергия и содержание, чем является мысль человека, в чём бы она ни проявлялась.

Музыкознание в его самых значительных концепциях, которые сейчас находятся в основе музыкального образования, тоже сложилось в русле материалистического мировоззрения (причём в условиях тоталитаризма, не позволяющего выходить за рамки установленных позиций).

Материалистический взгляд на сознание человека стал основой и понимания музыки. Тем не менее, критерии в классическом русском (советском) музыкальном образовании всегда были высокими – высокохудожественными и высококультурными, и поэтому дали расцвет мастерства и знаменитую качеством "школу", которая до сих пор сильна во всех бывших республиках Советского Союза. Учителя, следующие принципам "классической" школы по-прежнему требуют от своих учеников выразить словесно не только идею музыкального произведения, но и мысль каждой музыкальной темы ("О чём играешь?").

И форма, и музыкальная интонация, вместе с комплексом выразительных возможностей, рассмотрены в музыкознании детально, но поскольку мысль как реальность отсутствует в материалистической психологии и философии музыки, соответственно и в материалистическом музыкознании, то и понятие "музыкальная мысль" имеет описательные трактовки, которые сводятся к характеристикам интонирования – как выражению логики движения в музыке, логики интонирования и выразительных средств.

Задачу вникания и выражения идеи и строя музыкальных мыслей, эту идею выражающих, конечно, настоящий музыкант решает в своём творчестве, но это настоящее – весьма редкое явление.

Смыслы в великой музыке действительно тонки и глубоки, трудно выразимы, но не потому, что "неописуемы", но потому, что очень возвышенны. Возвышенное часто "несказуемо".

Но случилось обратное (как со множеством истин в наше время): этот смысл "невысказываемое высокое" превратился в "невозможно определить".

Так на практике представление о музыкальной мысли перестало быть чем-то значимым. А стремление ускорить процесс обретения исполнительского мастерства и мода на "вундеркиндов" легко вытеснили процесса обучения воспитание мышления в музыке (которое зависит от музыкального слуха, но отнюдь не ограничивается им).

Современное исполнительство даже на "звёздных" уровнях (причём, на классической сцене) очень редко радует слушателей глубиной мысли и тонкостью трактовок. Даже так называемая "длинная" – цельная и протяжённая линия – "музыкальная мысль" (не фрагментарность), стала редкостью. Красивая, возвышенная мысль в исполнении – необычайная редкость. Справедливости ради, надо сказать, что не только в музыке, но и в театре, и в балете, и в скульптуре… Проблема эта касается всех видов искусства: яркая "выразительность" при отсутствии в сознании исполнителя того существенного, что выражается.

Сейчас говорим о музыке, о том, как пагубно отсутствие предметности в таких понятиях, как "музыкальная мысль" и "мысль" как таковая. Незнание о мысли как энергии и содержании, которое может быть как высоким, так и низким, как утончённым, так и грубым, – неминуемо обесценивает искусство. В этом основная проблема.

Невнимание к мысли в музыке открывает врата именно грубости, которая проявляется сначала как поверхностность вместо той глубины, "виртуозная" пустота вместо содержательности (которая имеется в авторском замысле великих произведений). Затем постепенно утверждается как яркая грубость, когда качество выразительности (выражения смыслов) заменяется аффектами, эмоциональной ажитацией. И постепенно под крики "браво" искусство становится всё более и более похожим на некий яркий вид спорта.

Даже в комментариях на этом нашем очень молодом канале уже достаточно высказано суждений о том, что якобы мысль в музыке в принципе не имеет определённости, невыразима и т.д.

Мысль может быть трудно выразима в слове, но при этом мысль как таковая – явление вездесущее. И если отсутствует само стремление выразить в слове "о чём", "какова идея", то туманные мыслеформы и примитивность эмоций станут уделом искусства надолго.

Постоянно человек излучает энергии мысли. "Безыдейность" – это тоже мыслеэнергия – определённого качества. В чём же вредоносность безыдейности, скажем, исполнения некоего классического произведения? –

Самое первое "зло" безмыслия – это та "невыразимая словами" – скука, в которую погружает зал такой исполнитель. В результате сотни неискушённых слушателей уходят с убеждением в том, что "классика скучна и непонятна". Но что самое "удивительное", многие музыканты сами так считают, часто откровенно говоря о том, что "предпочитают Баху – джаз". Причина тому – укоренившееся невнимание к содержанию исполняемых произведений, и масса "чисто технических" трудов, при которых великие творения были лишь средством оттачивания технического мастерства.

Ошибаются те, кто считает, что высокое чувство вполне проявляется и без оформленности мысли. Чувство – тоже мысль, неоформленные, неустремлённые чувства грубеют. Безмыслие исполнительства пагубно для искусства.

Об этой проблеме в своё время много говорилось и писалось. Много и точно сказано Г. Нейгаузом, говорившим, что очень немногие из студентов понимают, работая над произведением, с каким великим творением и выражением человеческого духа и мысли они имеют дело. Сейчас безмыслие исполнительское и "имитация" выразительности стали почти нормой.

Тема мысли в музыке обширна и глубока, имеет множество аспектов. Но она лишь кажется противоречивой. Конечно, всегда можно сказать, что истинно музыкальный, одарённый исполнитель, с врождёнными задатками, будет исполнителем цельным и одухотворённым, впечатляющим слушателей, зажигающим в них огни отклика. Это верно, но, есть такая реальность, как "система".

Система музыкального образования очень влияет на весь процесс воспитания каждого музыканта и, как следствие, слушателей. Внимание и чуткость к мысли так же необходимы в системе музыкального образования, как, к примеру, в системе медицины - к психической энергии (той же энергии, мысленной).

Мы будем продолжать тему мысли в музыке и искусстве. Предлагаем нашим читателям подумать о том, насколько связаны знания о мысли и внимание к энергии мысли – и дальнейшее развитие искусства в направлении глубины и одухотворённости, когда важнейшие идеалы из "красивых" абстракций смогут стать "рабочими принципами" уже на новом уровне осмысления "вечного" критерия в искусстве – Красоты.