Возросшее внимание к животным в настоящее время, с одной стороны, проявляет сознание ответственности в людях (хочется так думать) за низшие царства природы, по отношению к которым человечество является ведущим и ответственным. Но, с другой стороны, как можно видеть, сентиментализм в отношении к животным является своеобразным суррогатом любви к человечеству.

Любовь к человечеству, столь несправедливо осмеянная в современном искусстве, тем не менее остаётся неизменным условием развития каждого человека. Гуманизм и братство – не просто идеалы, но выражение закона единства человечества. При недостаточности реализации этой основы человеческой сущности, любви к человечеству (проявленной в гуманизме действующих общественных норм, в мыслях каждого человека в отношении человечества), – по мере "мельчания" взаимоотношений, энергия любви человека к человечеству находит выражение в поверхностной чувствительности, разных формах "жалостливости".

"Сентиментальность часто принимается за сострадание…" ("Община", 229).

Исторические примеры подтверждают, что сентиментализм в отношении животных возрастает в периоды оскудения взаимопонимания и сострадания в человечестве.

Живая Этика, объясняя законы Бытия, среди которых главенствуют любовь и бережность ко всему живущему, ко всем проявлениям жизни, указывает на необходимость соизмеримости и понимания истинных задач человечества по отношению к другим царствам природы.

Животные для успешности их эволюции нуждаются в том, чтобы было прекращено мучительство всех видов по отношению к ним, а также препятствующее их развитию вмешательство в естественную жизнь животных.

"…Или жестокость к ним применяется; или сентиментально из них делают паразитов; или делают аппараты для механических скрещиваний" ("Озарение", §354 – 3-VI-13).

Учение отвергает вивисекцию, в том числе в медицинских целях. И это не сентиментальность, но знание законов: все вредоносные опыты над животными, в силу единства материи, непременно скажутся на качестве здоровья людей. См. статьи на канале: "Е. П. Блаватская о трансмиграции жизненных атомов…", "Жизнь всегда присутствует в каждом атоме материи" и др.

Однако чрезмерная забота, доходящая до опасной черты "антропоморфизма" в представлении о животных, является вредоносной и для эволюции животного мира, и для человечества.

Животные должны трудиться и на своём уровне завоёвывать соответствующие ступени проявления жизни и сознания. Не следует ни облегчать их жизнь неуместным вмешательством, ни чрезмерно сближаться, проецируя на отношения с животными форму человеческих взаимоотношений. Это последнее является ещё и опасным для человека воздействием на его ауру низшего магнетизма, что может плохо на нём сказаться даже в будущем.

"Животные должны работать, должны завоёвывать право на жизнь; отсюда, жестокость и сентиментальность неприменимы. И нельзя не любить всё жизненно трудящееся" ("Озарение", §354 – 3-VI-13).

Непонимание сущности Эволюции создало ложную идею "сохранения видов" – во что бы то ни стало. Животных не следует нещадно истреблять, но исчезающие в результате эволюции виды не являются утратой для Природы и Земной эволюции, но лишь естественным процессом видоизменения.

Ни исчезнувшие некогда доисторические динозавры, ни исчезающие и "вымрущие" когда-нибудь крокодилы и акулы не являются утратой для Эволюции. Виды не исчезают, но преобразуются. Причём, в силу единства материи, чем более нравственным и одухотворённым будет становиться человечество, тем очевиднее будет процесс улучшения в низших царствах природы.

"Если человек должен быть сотрудником эволюции, то и животные должны отвечать этому закону. Роды, не отвечающие эволюции, вымирают. Приспособленные к эволюции должны поддерживать способность свою работою.

…Напрасно думают, что вырожденные плезиозавры нужны для будущего… Счастье миров может слагаться и без бегемотов и носорогов, очень отвечавших складкам бывших напластований" ("Озарение", §354 – 3-VI-13).